Пыл  словесных  баталий  несколько поугас, все важные персоны отметились в  интерьерах «образцовых»  детдомов, раздали  подарки  и  умные  указания,  и жизнь пошла своим чередом. Не  станем  сейчас  акцентировать внимание  на  том,  что  дети  вообще  не должны  и  не  могут  быть  разменной картой  в  политических  играх.  Закон уже  принят,  что  сделано,  то  сделано. Разумеется,  каждая  страна  обязана  заботиться о своих детях. Теперь вопрос: может ли Россия в ближайшем будущем создать  нормальные  условия  для  тех, кто  по  каким-то  причинам  остался  без семьи? И  вообще, сколько  у  нас  таких детей,  кто  они,  как  складываются  их судьбы?

Статистика по детям-сиротам очень противоречива — разнятся даже цифры  официальных  данных,  не  говоря уже о тех, что приводят разные независимые источники. Но все сходятся в том, что львиная доля (от 80 до 95%) — социальные  сироты.  То  есть  дети,  в силу  разных  причин  изъятые  из  родных семей.

Наверное,  каждый  россиянин (исключая,  пожалуй,  грудных  младенцев) в  курсе,  сколько  наших  детей  погибло от  рук  американских  усыновителей  за последние 20 лет — страшная  участь постигла 20 малышей. Всего же за эти годы в США усыновили 60 тысяч российских сирот.

В родном Отечестве ежегодно гибнет 1500–2000 детей. Недавно опубликованная  статистика  МВД  о  преступлениях,  совершенных  в  отношении несовершеннолетних за прошлый год — счет  идет  на  десятки  тысяч, — повергла общественность в шок. Согласно  этой  же  статистике, почти 5 тысяч детей  пострадали  от  насилия  в  семье. Понятно,  что  реальная  ситуация  еще страшнее,  поскольку  эта  цифра  дает представления лишь о тех случаях, что попали в поле зрения полиции. А у нас полиция, как известно, занимается семейными драмами и трагедиями лишь в самых крайних случаях. Детский омбудсмен  Павел  Астахов,  комментируя эти данные, объяснил такой вал насилия  общим  ростом  преступной  среды, а  также «влиянием  волны  насилия  и жестокости  в  СМИ, на  телевидении  и в Интернете». Ну что тут добавишь — качеством  прессы  и  ТВ  мы,  конечно, редко довольны, но чтоб так — пожалуй, все же перебор. Тревожиться надо, скорее, за состояние всего общества и за государственную политику по отношению к совершеннолетним.

 

Смерть и без того обделенного любовью ребенка — это, конечно, страшно и непрощаемо. Но и другие тихие трагедии  происходят  за  закрытыми  дверями  казенных  детских  учреждений, только  иногда  становясь  достоянием общественности. То и дело СМИ сооб-щают о скандалах, связанных с денежными махинациями, насилием, исполь-зованием  детского  труда,  избиениями и  истязаниями  детей  в  интернатных учреждениях  России.  Круг  подобных скандалов постоянно ширится, охватывая чуть ли не всю географию страны: Павловск,  Бурятия,  Карелия,  Волгоград, Наро-Фоминск, Астрахань, Углич, Санкт-Петербург, Кемеровская область, Подмосковье…  Все  это  события  лишь последних двух лет, связанные с нарушениями  и  преступлениями  в  российских детских домах. Ну, допустим, все перечисленное — все же досадные, хоть и довольно многочисленные  исключения. И  в  целом  в детских домах у нас все хорошо — все в  рамках  закона,  сами  дети  ухожены, сыты-обуты, воспитатели окружают их исключительно  заботой  и  лаской.  Но отчего же тогда лишь каждый десятый ребенок  из  воспитанников  детдомов оказывается  худо-бедно  адаптирован  к жизни вне стен казенного учреждения? Отчего в подавляющем большинстве эти вчерашние  дети  массово  оказываются жертвами  насильников  и  мошенников, становятся  наркоманами  и  алкоголиками,  уверенно  идут  по  криминальному пути,  ведущему  в  тюрьмы  и  колонии?

 

Покидая  интернат,  большинство  выпускников сталкивается с трудностями, о которых даже не подозревали, — они не умеют планировать бюджет, вести хозяйство, даже просто общаться с людьми  с  иным  жизненным  опытом. Найти работу (и удержаться на ней) им также гораздо  сложнее,  чем  их  сверстникам, воспитывавшимся в семьях. Удивляться не приходится — эти дети с ранних лет и сами ощущали себя ущербными, общество же заранее воспринимает их как «деклассированный элемент» и не ждет от них ничего хорошего. Так что результат вполне закономерный. И хотя такое положение  дел  длится  десятилетиями, до сих пор никаких серьезных мер для изменения ситуации принято не было.

 

 

Сегодня наша страна озаботилась тем, чтобы «разгрузить» интернатные учреждения, а всех воспитанников в рекордно короткие  сроки  пристроить  на  воспитание  в  семьи.  Разрабатывается  программа,  поставлены  даже  конкретные  сроки. Детский  омбудсмен  Павел  Астахов  уверил общество, что в ближайшие 5–8 лет большинство  детдомов  и  интернатов  закроются, поскольку живущие в них дети будут пристроены в приемные семьи. Вот эти обозначенные сроки как раз и пугают. Проблема-то  тонкая,  болезненная,  детские жизни на кону. А тут — раз! — за пятилетку всех осчастливим. Во-первых, где же желающих столько найдем — порядочных,  готовых  действительно  заменить  детям  родителей,  воспитывать  их как своих собственных? Уровень жизни у нас, увы, до западного пока недотягивает. А во-вторых, даже если подкинуть денег приемной семье, далеко не всегда новые родители  могут  преодолеть  психологические  проблемы,  обязательно  возникающие в семье. И вот здесь ощущается острая  нехватка  в  службах,  готовящих потенциальных  родителей  к  тому,  с  чем они столкнутся при усыновлении, сопровождающих  и  поддерживающих  семью после передачи в нее ребенка. Ситуацию с «отказниками» сами чиновники уже назвали «бумом детских возвратов» — она действительно критическая.

В России усыновление, увы, отнюдь не норма жизни, а до сих пор — поступок,  воспринимаемый  как  подвиг  или причуда.  Чаще  всего  на  усыновление идут  люди,  отчаявшиеся  родить  своего ребенка.  В  основном  им  хочется  найти новорожденного  младенца  подходящей (в  большинстве  случаев  славянской) внешности,  без  букета  тяжелых  заболеваний в анамнезе. У детей постарше, с «нестандартной»  внешностью  и  с  серьезными  отклонениями  в  здоровье, шансы на обретение семьи очень малы.

 

В нашем обществе сформировалось множество  стереотипов  по  отношению к «интернатским» детям. Брать детей в семью  опасаются  из-за  плохой  наследственности, возможных негативных будущих  наклонностей.  При  этом  никто не информирует потенциальных усыновителей о реальном положении дел, реальных проблемах. Служба опеки у нас в стране — орган, скорее, карающий и контролирующий,  чем  поддерживающий, консультирующий и курирующий.

Между  тем  во  многих  западных странах  ситуация  абсолютно  иная. В  большинстве  из  них  детские  дома были ликвидированы еще в 1950-е годы, когда  ученые-медики  доказали,  что  за один  месяц  в  казенном  заведении,  вне семьи,  развитие  ребенка  затормаживается на три месяца. То есть, разумеется, без временных приютов не обходится ни одна страна, но создание разнообразных инструментов  социальной  поддержки позволило  выработать  более  щадящие формы воспитания сирот — помимо прямого усыновления, детей чаще всего передают во временные приемные семьи. Хочется надеяться, что и мы к этому придем.  Главное,  не  пытаться  решить все  проблемы  наскоком.  Закрыть  все детдома в ближайшем времени, как бы нам  этого  ни  хотелось,  увы,  все  равно не  получится.  Ежегодно  выявляются от 80 тыс. до 100 тыс. «новых» сирот. И пока эта тенденция сохраняется, интернатные  учреждения  пустовать  не будут. Но в наших силах изменить выстроенную  в  них  систему  воспитания, создать  условия,  которые  будут  работать на подготовку и адаптацию детей к последующей  самостоятельной  жизни. Приоритетом же в борьбе с сиротством как социальным явлением должна стать работа  с  семьей,  ее  поддержка — как родной для ребенка, так и приемной. Задачи, стоящие сегодня перед обществом и государством, невероятно сложны  в  решении  и  очень  многогранны. Одно радует — какой бы призрачной ни была надежда на скорое решение клубка проблем, связанных с сиротством в России,  события  последних  месяцев  хотя бы заставили вспомнить о них и заинтересоваться происходящим не только федеральных и региональных чиновников, но  и  общество  в  целом. Лишь  бы  этот интерес не иссяк без привязки к политическому моменту.

Оставьте свой комментарий: